Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Сталин-сиделец: в каких тюрьмах успел побывать вождь народов». Если у Вас нет времени на чтение или статья не полностью решает Вашу проблему, можете получить онлайн консультацию квалифицированного юриста в форме ниже.
Есть мнение, что первые опыты “прессования” проводились в период, так называемых, “сучьих войн” (1946 — 1956 гг.), когда в борьбе воров новой и старой формации, важным было именно “сломать” последних, принудить к отказу от принципиальных воровских “понятий”. Тогда-то из числа противоборствующей стороны выбирались люди, которые с одобрения администрации наделялись правом вседозволенности над определенной личностью.
Когда в подобную камеру попадает человек, от которого требуются определенные признания, его встречают с порога особенно недружелюбно, сразу обозначая ряд претензий. Запрещают курить, сидеть и далее по списку. Атмосфера нагнетается, заключенному становится не по себе.
Возможны угрозы, что запечатлеют на камеру телефона непотребные снимки с этим человеком и разошлют их по камерам, что понизит его статус в тюремной иерархии. Что распустят слухи о причастности его к предательству, к педофилии, что равносильно подписанию себе смертного приговора.
Далее в ход может идти уже давление физического характера, насилие и пытки. Как вариант, для ускорения процесса соглашательства используют “полторашки”. Полуторалитровые пластиковые бутылки наполняют водой и ими бьют человека. Следов побоев на теле после такого приема не остается, но пара ударов по голове еще надолго оставляет в ней неприятный гул.
По мере продолжения подобных манипуляций смотрят, не пора ли перейти к делу и предложить ряд условий, чтобы весь этот ужас прекратился и человек вышел из “карательной” камеры живой-здоровый и с не подорванной репутацией. Если заключенный, упорствует, то процедура может затянуться.
Возможен и другой вариант развития событий, когда заключенному достаточно просто внушить ряд нужных действий, и он “ломается” быстро и безболезненно. Ему обещают вероятное УДО, которое на деле маловероятно, но человек, будучи испуганным, охотно в это верит и уже готов исполнить требуемое от него.
Почему возможны пресс-хаты в тюрьмах?
К сожалению, самый разумный ответ – потому что мы в России. Верховенство закона в нашей стране существует пока лишь на бумаге и в вымышленном мире чиновников. На деле, прав тот, у кого больше прав. У подследственных никаких прав, разумеется, нет. Заключение под стражу лишило их даже самого базового права человека – права на свободу перемещения.
Почувствовав свою силу, сотрудники СИЗО и лагерей позволяют себе лишнее, пользуются вседозволенностью и возможностью скрыть свои действия за железными дверями и кирпичными стенами изоляторов. Это закрытая зона, и что там происходит – тайна, покрытая толстым слоем вранья всех участников процесса. Почти тепличные условия для злоупотреблений силой.
Вседозволенность чувствуют и подследственные (а чаще – уже осуждённые), «работающие» в пресс-хатах. Арестанты относятся к ним с презрением, зовут таких людей «шерстяными» или просто «шерстью».
Сутки в следственном изоляторе
Как выглядит изнутри жизнь заключенного в следственный изолятор современной России? Бытовые неудобства, теснота, сокамерники, плохая еда, все густо окутано нервным напряжением, гулом телевизора, и табачным дымом. Автор провел почти год в провинциальной тюрьме, по обвинению в весьма популярной политической статье 282.
Привычная жизнь вылетает из колеи в следственной тюрьме, не только из-за стресса уголовного дела, но и ненормальности нового порядка. Тебя бьет крепко по нервам не столько кучей запертых дверей, а распорядком дня и психологической теснотой.
Отныне ты как манекен в витрине, у всех на виду, и просто хочется посидеть немного в одиночестве и с наконец-то выключенным светом. Бессмысленный гомон сокамерников, звуки испражнений в туалете, табачный дым, стирка белья как целая процедура — все это усугубляется сексуальной напряженностью воздержания.
Психоз из-за того — как сидеть, и каков срок приговора — уже приправа в этой нелегкой ситуации.
Как не попасть в пресс хату?
Стопроцентной гарантии того, что осуждённого не отправят в это ужасное место, не существует. При соблюдении режима и отсутствии конфликтов с администрацией колонии или следственными органами во время нахождения в СИЗО осуждённого обычно не трогают и не пытаются подавлять.
Но никогда нельзя исключить человеческий фактор, случайный конфликт, тем более в тюремных условиях, да и интерес следователя в скорейшем раскрытии дела.
Прежде, чем отправить в пресс хату к заключённому применят более «мягкие» методы. Его будут пугать трудностями тюремной жизни и невозможностью вернуться к нормальной жизни после освобождения. Насилие применяют, если человек оказывается устойчив к угрозам и всё равно не идёт на сотрудничество со следственными органами и тюремным начальством.
Пресс-хата — это камера с подсаженными администрацией осужденными, рассказывает «Ленте.ру» Петр Курьянов. Такие «штурмовые» камеры создаются в СИЗО и колониях для выбивания признательных показаний, ломки личности, вымогательства денег и других ценных вещей.
— Человек попадает в СИЗО и не хочет мириться с навязанным администрацией порядком. И вот там ему доходчивым методом объясняют ситуацию, — рассказывает наш собеседник. — Для этого сотрудники СИЗО выбирают из контингента кандидатов в «активисты», своего рода помощников, которые и будут пачкать руки побоями. На сотрудничество с администрацией охотно идут «быки» — атлетически сложенные, накачанные, с одной работающей извилиной, которым грозит долгий срок.
По словам Курьянова, на суде «быки» обычно сразу признают вину и получают свой срок по особому порядку. После этого их либо оставляют отбывать наказание в СИЗО, либо отправляют в колонию. Там «быки» понимают, что если не будут сотрудничать — весь срок будут жить плохо, без поблажек. А за выполнение любого каприза администрации есть различные льготы и реальная возможность выйти по УДО. С такими «понимающими» администрация на полгода заключает подобие контракта: в нем осужденные указывают ФИО и пишут о желании сотрудничать с администрацией.
«Не мы придумали — не нам их отменять»
42 года из своих 69 лет Васо Сахалинский провел в местах лишения свободы. Именно под этим именем его знают в криминальных кругах: свое настоящее имя он назвать не захотел. По словам Васо, пресс-хаты были всегда. Как говорили милиционеры, «не мы придумали — не нам их отменять».
— Это очень страшная и безобразная вещь. Когда мы сидели при советской власти (впервые Васо попал в тюрьму в 23 года), то знали, что мы — ненавистные люди: по ленинскому принципу «уничтожить преступность во всяком виде», — вспоминает собеседник «Ленты.ру». — Плюс хрущевские слова, что в 70-х он покажет последнего преступника. И нас коммунисты старались уничтожать. А сейчас интересная вещь в лагерях: уничтожают людей не потому, что их надо уничтожать, а потому, что сотрудники администрации — власть имущие. Сотрудники колоний воспитаны как уголовники и стали более жестокими, чем раньше. В советское время они были палачами, но были гуманнее, потому что палач просто убивал, а эти изверги жестоко издеваются над такими же людьми, как они сами, — то есть проявляют свою неполноценность. Эти люди не добились ничего, а им дали власть. Такие же отбросы, как уголовники.
Собеседник «Ленты.ру» отмечает, что раньше в пресс-хатах били руками и ногами, а сейчас поступают куда хитрее: бьют бутылками с горячей водой, застегивают надолго в наручники, льют кипяток в пах и на спину, что приводит к страшным ожогам.
«Нетрадиционный» подход
1. Объявить голодовку с привлечением адвоката и с подписанием заявления об этом вышестоящим руководством, начиная от надзирающего прокурора или выше.
2. Заявить о якобы труднодиагностируемой болезни, как ишемическое заболевание сердца, или подобное, что даст возможность перейти под наблюдение к врачу, а в некоторых случаях даст шанс освобождения. Но состязаться опытом с бывалыми людьми, симулируя незнакомые болезни, не стоит: разоблачение может обойтись дороже.
3. Существует также способ, когда заключённый неофициально сообщает следователю о своих подозрениях: о том, что его сокамерник проявил намерение покуситься на его честь, и что в попытке обороны он может нанести телесный вред оскробителю. Часто бывает принято решение поместить новоприбывшего в одиночную камеру.
Это однозначно самая низшая каста. Общепринятыми названиями таких людей были также «голубые» или «петухи».
В числе «опущенных» оказывались люди нетрадиционной сексуальной ориентации (а в тогдашнем законодательстве за это была уголовная статья). Также зачастую уже в самих лагерях «опускали» бывших милиционеров, представителей госорганов и тому подобных работников. Но бывало и так, что среди «опущенных» оказывались и другие люди: например, стукачи (доносчики), или не отдавшие карточный долг, или просто слабые духом, «сломавшиеся» люди.
Кадр из фильма «Беспредел»
На «петухов» возлагали самые худшие и грязные виды работ, им выделяли только худшие места в общих камерах. К их личным вещам (обычно набор этих предметов ограничивался одеждой и металлической посудой) никто не должен был прикасаться, для этого даже делались отметки на предметах — миску и ложку иногда помечали дырками. К самим «опущенным» также не прикасались, с ними не разговаривали (только озвучивали команды и требования), а замеченный в малейшем контакте с «петухом» или его вещами человек сам становился «заполосканным» — еще не «опущенным», но как бы под подозрением.
Была, конечно же, практика гомосексуальных насильственных отношений с «петухами»: «опущенные» должны были обслуживать «блатных», а иногда и «козлов». Между «мужиками» и «петухами» такая практика была редка. Это считалось внутрилагерной проституцией — за каждый такой акт опущенному давали мизерное поощрение.
В некоторые периоды существования ГУЛага или в отдельных лагерях иногда возникали дополнительные касты заключенных. Например, в период ВОВ и в послевоенные годы лагеря заполнялись «вояками» — дезертирами с фронта, заподозренными в коллаборации с врагом.
Как живут петухи на зоне?
Жизнь опущенных на зоне тяжела, а порой и ужасна. Они живут в тюрьме отдельно, в так называемом петушатнике, где сидят такие же обиженные, пинчи, покеры). Это самая презираемая (причём всеми) категория зэков. Что они делают в тюрьме?
Занимаются опущенные в тюрьме самой грязной работой: подметают плац, локалки; моют бани, сортиры; чистят канализацию, выполняют работы на запретке; убирают и грузят мусор. Есть среди опущенных и такие, которые зарабатывают тем, что продают себя; их называют «обиженные рабочие».
Обычные зэки не должны брать продукты, которыми питаются петухи. Моются опущенные из отдельных умывальников. Они обязаны уступать дорогу другим заключённым.
С ними почти не разговаривают представители других каст. Общение с петухом для зэка может обернуться потерей авторитета.
Опущенные должны сообщать о своём статусе всем новичкам. Сокрытие подобной информации карается нанесением тяжёлых физических увечий. Для того чтобы петухов было проще идентифицировать, на их тела наносятся особые татуировки.
Их могут поселить возле туалета, под кроватью («под шконкой»), и только в крупных лагерях для них выделяют отдельные бараки, которые и называются петушатниками.
Обиженные пользуются отдельными предметами быта. В их посуде обычно проделывают дырки, чтобы никто случайно не перепутал «зашкваренные» ложки и тарелки с нормальными. В курилке петуху можно отдать недокуренную сигарету, но уже взять бычок с рук опущенного нельзя ни в коем случае.
Как устроена женская тюрьма
Женская тюрьма — это ад для любой нормальной женщины. Абсолютно все женские тюрьмы России — «красные», т. е. там «рулят тюремщики».
Возможно кто-то не знает, но женская тюрьма — это СИЗО, помещение камерного типа, в котором содержатся заключённые.
Здесь находятся разные камеры со спецконтингентом.
- Камеры с женщинами-БСницами, т. е. с бывшими сотрудницами органов. В таких камерах можно встретить бывших судей, прокуроров, следователей, приставов, работников ФСИН.
- Камеры с убийцами. Как ни странно, но большинство женщин-убийц во время следствия и суда не отрицают своего преступления.
- Камеры рецидивисток. Заключённые, которые неоднократно совершали преступления.
- Камеры «первоходок», там содержатся женщины-заключённые, впервые попавшие в женскую тюрьму.
- Камеры малолеток. Преступницы до 18 лет.
- Камеры мамочек.
- Камеры для беременных или родивших в тюрьме.
Многим интересно, как «первоходки» узнают о правилах внутритюремной жизни, если они содержатся отдельно от рецидивисток.
Всё это благодаря судебно-тюремной системе. Например, снятая судимость. При повторном преступлении «зэчка» может опять попасть в камеру к «первоходкам» и «просветить неопытных».
Такое соседство возможно только при условии, что есть «дружба с тюремщиками».
Статья, знакомство, кличка
Брошенное к ногам полотенце, детектор чувства собственного достоинства — ещё не завершение знакомства, после этого актуален всё тот же вопрос: как правильно войти в хату на зоне, не привлекая к себе нездорового внимания? «За что осуждён?», «За что попал?» — на эти вопросы прибывшему стоит ответить номером статьи, не скрывая действительного положения дел, несмотря на невиновность. На вопрос: «Ты кто?» предполагаются ответы — «бродяга» — авторитет, оказавшийся за решеткой не впервые, «мужик» — человек, не имеющий «оплошностей» на воле, или — «опущенный человек».
Не стоит направляться к кажущимся свободными нарам. Для первоходцев чаще всего остаются спальные места, расположенные по углам. Прибывшего могут пригласить к столу (общаку) попить чаю, и вновь попросят детальнее рассказать, за что осуждён и кем является. Если не было опыта заключения, лучше так и сказать — бывалые в любом случае вычислят вашу настоящую суть. Не зная правил жизни в камере, стоит сказать об этом, как есть, а относительно их соблюдения выразить согласие. Лучше умолчать о финансовом положении или создать впечатление человека среднего достатка.
Кличка — необходимость, которую можно выбрать на собственное усмотрение, или же её присвоит общество согласно особенностей или поведения заключённого. Новичок может принять или отказаться от оскорбительного прозвища, отвечая «не канает» или наоборот: «канает».
Обычно смотрящий озвучивает неписанные правила, невыполнение которых наказывается особо строго. «Попасться» на деле и на слове, тем более новичку, очень просто. Если необходимо противостоять коллективному неодобрению, выпутаться из неосознанной оплошности, если обычные методы не срабатывают, то заключённые вынуждены практиковать «нестандартный подход», чтобы выжить, и для улучшения сложившейся ситуации.
Добровольно-принудительное стукачество
Оперативникам СИЗО всегда требуются “свои” люди, которые будут приносить нужные им сведения. Как правило, на роль доносчика выбирается негласный лидер, способный влиять на мнение большинства. Такому человеку не составляет труда войти в доверие к сокамернице и выведать информацию, нужную оперативнику. Уточнять не нужно, что подобный контингент в заключении не жалуют.
Особое отношение получают те, кто на сотрудничество не идет. За отказ закономерно следует наказание. Например, используется зачастую такой метод. Узнав, что несговорчивая заключённая получила долгожданную посылку, оперативник может решить, что женщину надо срочно перевести в камеру в противоположном конце этажа, не важно по какой причине.
Глава 1. УНИЖЕННЫЕ И ОСКОРБЛЁННЫЕ
Сидит начальник молодой,
Стоит в дверях конвой,
И человек стоит чужой —
Мы знаем, кто такой.
Сергей Михалков. Граница
Ну, конечно же, «знаем»! Очередная «невинная жертва незаконных репрессий». Одним из ключевых обвинений, предъявленных Сталину в хрущёвском докладе на XX съезде, стали развязанные им массовые репрессии против «честных коммунистов», «массовый террор против кадров партии». С тех пор официальная пропаганда старательно навязывает нам стереотип, будто любые обвинения, выдвинутые против кого бы то ни было во времена Сталина, являются заведомо абсурдными, выдуманными «палачами из НКВД» с целью посадить и расстрелять как можно больше граждан.
Разумеется, это откладывается в общественном сознании. Например, вот что сообщает писатель Андрей Леонидович Никитин, захотевший в конце 1980-х ознакомиться со следственным делом своих родителей, Леонида Александровича и Веры Робертовны Никитиных, осуждённых 13 января 1931 года Особым совещанием Коллегии ОГПУ по делу контрреволюционной организации «Орден Света» соответственно на 5 и 3 года лагерей:
«Майор госбезопасности, на чью долю выпало меня «опекать» и который сам тщательно изучил перед встречей эти материалы, в заключение нашей беседы, как бы извиняясь за своих предшественников произнёс: «…ну, а на то, что там понаписано, особого внимания не обращайте. Ничего этого конечно же на самом деле не было. Сами знаете, что тогда делалось!..»»[144].
На первый взгляд, перед нами действительно плод безудержной фантазии следователей ОГПУ, не придумавших ничего лучшего, чем обвинить группу московских интеллигентов в принадлежности к Ордену тамплиеров. Однако после этого Никитин на протяжении дюжины с лишним номеров журнала «Наука и религия» рассказывает о том, что московские тамплиеры реально существовали[145]. Причём помимо признаний обвиняемых, в деле имеется множество вещественных доказательств — изъятая при обысках литература, тетрадки с рукописями и т.п., включая журнал с весьма красноречивым названием «Красный террор»[146]. Более того, при обыске на квартире у одного из членов «ордена» А.В. Уйттенховена был изъят целый арсенал — два револьвера «наган» и два пистолета неизвестной системы, а у его жены И.Н. Уйттенховен-Иловайской — написанная ею листовка с призывом к массовым стачкам и восстаниям[147].
Впрочем, что с майора взять? Раз начальство сказало, что ничего быть не могло, значит, ничего и не было. Только стоит ли ему уподобляться? Давайте посмотрим, так ли уж абсурдны обвинения, выдвигавшиеся в сталинские времена.