Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Аналитики оценили тяжесть коронакризиса для России». Если у Вас нет времени на чтение или статья не полностью решает Вашу проблему, можете получить онлайн консультацию квалифицированного юриста в форме ниже.
Принимала участие в литературных конкурсах, делала заметки для сайтов по туризму. А в 2011 году решила попробовать свои силы в журналистике и начала сотрудничать с изданием, занимающимся проблемами Кавказа.
В 2015 году реальный эффективный курс рубля к иностранным валютам снизился на 16,5% в среднем за год, в то время как в 2020 году — на 7,5%.
АКРА в базовом сценарии своего макропрогноза ожидает восстановления экономики примерно теми же темпами, что и Минэкономразвития в официальном прогнозе. Экономисты ждут снижения экономики в 2020 году на 4,3%, а затем роста на 3,8%, 3,3% и 2,8% в последующие три года.
Согласно актуальным данным университета Хопкинса, во всем мире число зараженных превысило 2,6 млн человек. Лидером по количеству заболевших и умерших остаются США. Сейчас там насчитывается более 830 тысяч зараженных и свыше 45 тысяч жертв заболевания.
Возвращение к предкризисному статус-кво, по мнению АКРА, может произойти к 2022–2023 годам. Сценарий исходит из того, что ограничительные меры продлятся и в 2021 году хотя бы один-два месяца.
Часто «иксы», заботясь и о родителях, и о детях, оказываются зажаты между ними, так как чувствуют огромную ответственность как за прошлое поколение, так и за будущее, поэтому их еще называют «поколением сэндвича». Ответственность за круг близких людей заставляет их еще больше концентрироваться на личных проблемах, обращая внимание на большие кризисы, только если они касаются их личной жизни.
Нынешний пандемический кризис, несмотря на остроту спада показателей, во многом мягче для России, чем предыдущие кризисы начиная с 1998 года, считает АКРА. Возврата к докризисному статус-кво в агентстве ждут к 2022–2023 годам
Пандемический кризис 2020 года окажется для России во многом мягче, чем предыдущие экономические кризисы, несмотря на очень резкие колебания деловой активности. Об этом говорится в обновленном макропрогнозе Аналитического кредитного рейтингового агентства (АКРА), поступившем в РБК.
Сравнивая динамику основных показателей в 2020 году и в течение кризисов 1998, 2008–2009 и 2014–2015 годов, АКРА приходит к выводу, что макрорынки в России сейчас испытывают существенно меньшее давление:
— внутренний валютный рынок показывает более стабильную динамику;
— относительно слабое изменение цен на импортные товары не приводит к повышенной инфляции;
— возникает меньше стимулов для оттока средств населения и компаний из банковской системы;
— в итоге общий уровень финансового стресса меньше — в частности, меньшее давление испытывает рынок заемных средств.
На фоне первой волны коронавируса весной 2020 года такие показатели, как розничный товарооборот, объем предоставляемых населению услуг и в целом деловая активность, обвалились рекордными темпами. Однако как только административные ограничения (локдаун) были смягчены, первая фаза восстановления также была рекордно быстрой, отмечает АКРА. Всплеск безработицы на данный момент исторически невысок. «Более стабильные макрорынки и цены на них означают, что временные потери эффективности производства и распределения товаров и услуг <...> не настолько велики, как можно было бы ожидать исходя из истории предыдущих кризисов», — пишет агентство.
Прогнозируемый спад ВВП России в 2020 году будет мягче относительно других стран, что действительно отличает этот кризис от предыдущих, говорит главный экономист «Ренессанс Капитала» по России и СНГ Софья Донец. Россия вошла в пандемический кризис «с хорошей стартовой точки»: ситуация характеризовалась низкой инфляцией, устойчивостью банковского сектора, существенными резервами и плавающим валютным курсом, объясняет экономист. Кроме того, чувствительность экономики к локдауну оказалась слабее из-за низкой доли малого и среднего бизнеса в структуре ВВП (20% ВВП, по данным Росстата). «Кризис 2020 года оказался тяжелым для всех, но конкурентные позиции России не ухудшились», — заключила она.
Относительно быстрое восстановление
АКРА в базовом сценарии своего макропрогноза ожидает восстановления экономики примерно теми же темпами, что и Минэкономразвития в официальном прогнозе. Экономисты ждут снижения экономики в 2020 году на 4,3%, а затем роста на 3,8, 3,3 и 2,8% в последующие три года. Правительство же в базовом сценарии ожидает, что падение ВВП в пандемийном 2020 году составит 3,9%, а в 2021 году экономика вырастет на 3,3%, а в 2022 и 2023 годах — на 3,4 и 3% соответственно.
Возвращение к предкризисному статус-кво, по мнению АКРА, может произойти к 2022–2023 годам. «В базовом сценарии мы видим возможность почти полной подстройки бизнеса и населения к новым условиям в течение 2020–2022 годов до состояния, в котором производительность труда будет очень близка к докризисному, уже в 2023 году», — говорится в прогнозе АКРА.
Базовый сценарий исходит из предпосылки, что ограничительные меры продлятся и в 2021 году хотя бы один-два месяца. Под такими мерами АКРА понимает не обязательно режим самоизоляции, но и запреты в отношении широкого круга организаций, ограничение проведения массовых мероприятий и т.п.
Агентство разработало и пессимистический сценарий, в котором более жесткие ограничительные меры применяются в течение трех-четырех месяцев в 2021 году. В таком случае рост ВВП в следующем году составит лишь 0,5% (после более глубокого падения на 5,3% в 2020 году). В этом же сценарии против России вводятся новые финансовые или экономические санкции.
Во всех трех сценариях (включая оптимистический) в среднесрочном периоде заложено укрепление рубля по сравнению с уровнями середины ноября 2020 года (75,6–75,8 руб. за доллар) — на 4–15%. Это станет возможно благодаря постепенному восстановлению спроса на основные товары, экспортируемые российскими производителями, а также снижению внешней оценки риска вложений в активы развивающихся стран, указывает АКРА.
Что такое экономический кризис
Прежде чем переходить к рассмотрению наиболее значимых кризисов в истории человечества известных на сегодняшний день. Давайте для начала определимся что такое кризис и что это значит. Сам термин кризис имеет достаточно большое количество значений и применяется в разных сферах жизнедеятельности человека и социума. Само слово кризис уходит в греческие корни и на греческом означает — решение. По своей сути любой кризис означает какое-либо резкое изменение, слом текущей ситуации или развития, и как раз все эти резкие изменения требует новых решений, потому что прошлые меры уже не работают. Важно понимать что кризис это не всегда что-то негативное, так как принятие правильных решений в эти моменты помогают изменить и преодолеть накопившиеся проблемы.
Сегодня же нас интересует прежде всего экономический и финансовый кризис, то есть кризис в экономической деятельности. Именно эти виды кризиса наиболее часто упоминаются в СМИ и новостях.
Кризис в экономике — серьезный перекос и дисбаланс в экономике. На западе и в зарубежной литературе часто кризис в экономике отождествляют как финансовый кризис, который в последствии приводит к рецессии, а может привести и к депрессии. Однако, все эти термины — «кризис», «рецессия» и «депрессия» тесно между собой переплетаются и нередко путаются. Часто разница в названиях используется для отражения глубины кризиса и его последствий. Сюда также можно отнести и другие, менее эмоциональные но схожие трактовки и термины — спады, замедления, коррекции и т.д..
Однако, если обращаться к экономической теории то кризис и депрессия — две разных фазы экономического цикла, не смотря на то что идут сразу друг за другом. Напоминаю что в экономическом цикле существует четыре фазы: кризис (рецессия, спад) — депрессия (дно) — подъем (рост) — зрелость (пик).
Экономический кризис — это явления в экономике, которое характеризуется резким спадом производства, увеличением количества банкротств, снижения основных экономических показателей, таких как ВВП, увеличением безработицы, снижением уровня жизни людей, резкими колебаниями на валютных и фондовых рынках. Экономические кризисы имеют цикличный характер и в первую очередь связаны с принципами функционирования рыночных экономик.
Финансовый кризис — связан с резким изменением стоимости финансовых активов. В современное время финансовые кризисы чаще всего связаны с банковскими кризисами и финансовыми пузырями, вызванные чрезмерной перекупленностью активов, которые приводят к дисбалансам в экономике. В момент резкого снижения активов финансовый кризис дополнительно усиливается паникой на рынках. Особенность финансового кризиса заключается в том что он не обязательно приводит к значительным изменениям в реальной экономике.
Помимо этого важно понимать что экономические кризисы могут иметь локальный характер, зарождаясь в отдельной стране или регионе, так и распространяться далеко за пределы экономики одной страны и приобретать общемировой кризис. С учетом возросшей глобализации в последние десятилетия все большее количество возникавших кризисов стали мировыми кризисами.
Если обобщать, то часто причиной кризиса является внешний шок, чаще всего это какой либо экономический шок, однако нередко это могут быть и другие виды шоков — политический, социальный, военный. То есть шоком могут быть значительные внешние изменения которые сильно затрагивают экономику, например, радикальная смена политического курса, начало войны, революции, эпидемии, чрезвычайные происшествия и глобальные катастрофы и так далее.
Причины: государственные заимствования под высокий процент, падение цен на сырье, кризис в Юго-Восточной Азии.
Суть: в 90-е властями проводилась мягкая бюджетная политика, выражавшаяся в принимаемых непомерно раздутых бюджетах. При этом бюджет был постоянно дефицитным – денег в казне не хватало на выполнение социальных обязательств. Нужны были заемные средства, и государство приняло решение о выпуске ГКО (государственных краткосрочных облигаций). Система ГКО напоминала финансовую пирамиду – доходность по облигациям достигала 110-120% и выше, а для погашения старых ГКО выпускались новые. При этом занимать на внешних рынках было невозможно – Россия не могла оплачивать проценты.
Одновременно с этим упали мировые цены на газ и нефть – основные источники пополнения государственного бюджета. Курс доллара на российском рынке вырос почти в 4 раза – а рубль, соответственно, обрушился на столько же. Началась гиперинфляция. Сбережения граждан стремительно обесценились. Многие малые и средние предприятия разорились, выросло число безработных.
В итоге правительство не смогло обслуживать все свои обязательства и объявило технический дефолт.
Как боролись: пришлось перестраивать всю макроэкономическую политику. Правительство приняло решение поскорее рассчитаться по зарплатным долгам с бюджетниками.
Как ни странно, несмотря на обесценивание рубля, экономика стала расти. Это объясняется тем, что отечественные предприятия, несущие затраты в рублях, смогли конкурировать с импортом. Центробанк отказался от искусственного повышения курса рубля и интервенций на валютный рынок.
Если поначалу в производстве использовались в основном оставшиеся советские мощности, то после дефолта и последовавшего за ним роста экономики инвесторы начали финансировать создание новых производств.
Затем начали расти цены на природное сырье, что помогло пополнить бюджет.
Последствия: несмотря на довольно быстрый бурный рост экономики после кризиса, на гражданах произошедшее отразилось крайне негативно, а последствия дефолта остались с нами надолго.
Граждане потеряли большую часть сбережений, поэтому доходы населения резко упали, а часть людей просто обнищала. Доверие к банкам и государству в целом оказалось подорвано (многие с тех пор так и не поменяли своего мнения). Да, в течение следующих нескольких лет Россия восстановилась от кризиса, но первыми положительный эффект ощутили предприятия и бизнес. Уровень жизни людей не удавалось поднять еще длительное время.
Что говорят жители Италии о карантине?
Как рассказали жители Италии журналистам “Медузы”, обществу тяжело осознавать вирус – это невидимая абстрактная угроза. Скорость распространения коронавируса такова, что не выдерживают медицинские структуры: в госпиталях просто нет мест, нет санитаров, врачей. Нехватка аппаратов искусственной вентиляции легких обрекает многих на смерть, потому что аппаратов сто, а больных 140. В столице, по словам местных жителей, ситуация выглядит так: у банков, у почты, у супермаркета стоит длинная, растянутая очередь: люди держатся на расстоянии метра друг от друга. Человек на входе – тоже издалека – контролирует ситуацию внутри и запускает посетителей по одному. В супермаркете все товары на местах, кроме средств для обеззараживания рук и салфеток. Все выглядит как обычно, но людей очень мало: покупатели стараются не приближаться друг к другу, быстро сделать покупки и уйти.
Относительно быстрое восстановление
АКРА в базовом сценарии своего макропрогноза ожидает восстановления экономики примерно теми же темпами, что и Минэкономразвития в официальном прогнозе. Экономисты ждут снижения экономики в 2020 году на 4,3%, а затем роста на 3,8, 3,3 и 2,8% в последующие три года. Правительство же в базовом сценарии ожидает, что падение ВВП в пандемийном 2020 году составит 3,9%, а в 2021 году экономика вырастет на 3,3%, а в 2022 и 2023 годах — на 3,4 и 3% соответственно.
Возвращение к предкризисному статус-кво, по мнению АКРА, может произойти к 2022—2023 годам. «В базовом сценарии мы видим возможность почти полной подстройки бизнеса и населения к новым условиям в течение 2020—2022 годов до состояния, в котором производительность труда будет очень близка к докризисному, уже в 2023 году», — говорится в прогнозе АКРА.
Базовый сценарий исходит из предпосылки, что ограничительные меры продлятся и в 2021 году хотя бы один-два месяца. Под такими мерами АКРА понимает не обязательно режим самоизоляции, но и запреты в отношении широкого круга организаций, ограничение проведения массовых мероприятий и т.п.
Агентство разработало и пессимистический сценарий, в котором более жесткие ограничительные меры применяются в течение трех-четырех месяцев в 2021 году. В таком случае рост ВВП в следующем году составит лишь 0,5% (после более глубокого падения на 5,3% в 2020 году). В этом же сценарии против России вводятся новые финансовые или экономические санкции.
Во всех трех сценариях (включая оптимистический) в среднесрочном периоде заложено укрепление рубля по сравнению с уровнями середины ноября 2020 года (75,6-75,8 руб. за доллар) — на 4-15%. Это станет возможно благодаря постепенному восстановлению спроса на основные товары, экспортируемые российскими производителями, а также снижению внешней оценки риска вложений в активы развивающихся стран, указывает АКРА.
Социокультурная многовекторность как реальность виртуального мира
Вместо вполне понятной и в определенном смысле логичной, хотя и почти откровенно социал-дарвинистской схемы появилась гораздо более сложная и опасная для мира глобализации конструкция социальных моделей.
С одной стороны, развивалась и укреплялась виртуальная культура «для бедных», построенная вокруг максимального упрощения доступа к цифровым интегрированным коммуникациям, где пресловутая «стоимость доступа» постоянно падала и сокращались политические — проще говоря, цензурные — ограничения.
С другой стороны, социокультурная среда для элиты если и сложилась, то не проявила себя до начала пандемии как полноценная социальная парадигма. Трудно сейчас дать точный диагноз, почему так произошло, но, вероятнее, всего, главным идентификатором принадлежности к «элите» была приверженность именно глобальным «ценностям», вернее набору регламентирующих постулатов-символов («гендерное равенство», «толерантность», «репрезентативная демократия» и проч.), не предполагавших никакого культурного наполнения, только поведенческое.
Но вопреки авторам «двоичной» модели развития социокультурных отношений появился и «третий путь». И он, как представляется, был самым опасным. В процессе бурных событий «арабской весны» и последующей борьбы с террористическими формированиями мы наблюдали, и не только в регионах, охваченных вооруженным противостоянием, поначалу спорадическое, а потом системное — в исламистских протогосударствах Среднего Востока — возникновение архаизированных социокультурных моделей (в том числе основанных на модели гибридной трофейно-исламской экономики), реализованных не только в социальном пространстве (как это происходит с сектами), но и в географическом. Опыт исламистских протогосударств доказывал принципиальную возможность обратного развития, поскольку социальная модель архаизации (не только частичная, как в хомейнистском Иране сразу после исламской революции 1979 года, а полная) была реализована в географическом пространстве, относившимся к государствам (Сирия, Ирак), находившимся на индустриальной фазе развития и прошедшим (в отличие, например, от Саудовской Аравии и ряда государств Персидского залива) несколько фаз социальной модернизации.
Попытки формирования исламистских протогосударств доказали возможность существования архаизированных общественных систем в условиях глобализированного информационного общества и активного использования ими систем коммуникации в своих интересах. Более того, пример архаизации как модель организации социокультурного пространства доказала свою относительную привлекательность для жителей стран с развитыми социокультурными системами, построенными на принципах радикального западного либерализма, и возможность построения анклавных, но реализованных в географическом пространстве систем подобного рода (Лондон, «большой Париж», Брюссель и проч.).
Но главное, эти архаизированные системы имели собственную культурную надстройку, включая эстетику, вполне успешно и отчасти даже привлекательно (насколько привлекательными могут быть антисистемные культы) развивавшуюся, хотя и в специфических форматах. Мир, нацеленный на дальнейшую модернизацию, столкнулся с конкуренцией архаичности по всему пространству социокультурных отношений. И даже там, где считалось, что это направление вторично. Например, в системах социальной интеграции или упомянутой выше эстетике, заменявшейся упрощенными системами визуальных образов, в которых все большую роль играло насилие.
Столкновение цивилизаций впервые начало приобретать социокультурный аспект, к чему глобализированный мир оказался явно не готов.
Но тут пришел коронавирус.
Ушедшие, частично вернувшиеся, затаившиеся компании. Кого ждать обратно?
Минувшая неделя завершилась тем, что и ожидалось игроками рынка: все встало на свои места и логика ожиданий сработала на 100% — массовый «исход» компаний завершился, ещё долго будут единичные уходы, но массовый исход иностранных компаний с российского рынка можно считать завершенным.
Все гадают: вернутся или не вернутся?
Пока всё говорит за то, что большинство вернётся полностью, в новых юридических формах или без работы через представительство, но вернутся. И возврат будет даже не из-за того, что этот рынок для них критически важен. Я, к примеру, не знаю ни одной крупной международной компании из ушедших, для кого российский рынок составлял бы больше 10% от оборота. Десятью процентами любой бизнес может пожертвовать в угоду любым целям, было бы желание – бизнес от этого не умирает.
Сам по себе уход с рынка — очень болезненная процедура с финансовой точки зрения: нужно расторгнуть договоры аренды (с ТЦ, складами, офисами), освободить помещения, рассчитаться с сотрудниками, с поставщиками, продать имущество и т.д. – этот процесс очень непростой. Плюс государство пригрозило, что будет считать это умышленным банкротством, а это означает суды, издержки и время.
Многие, осознав и посчитав все сложности и издержки, скорее всего, охладеют к этой идее, но в то же время нельзя недооценивать давление на Западе, и тогда будет сценарий «мы за ценой не постоим», и уходы продолжатся.
Из ритейла приостановили и уже точно решили закрыть свой бизнес те, кто не смог хорошо развиться в России, которые просто воспользовались случаем списать свои ошибки на ситуацию — OBI и JYSK можно как раз отнести к такой категории.
Несмотря на то, что некоторые западные ритейлеры развивали в России локализацию производства последние лет пять, в нынешних условиях им не хватит ассортимента без поставок из Европы, чтобы продолжить работу, и это тоже может их подтолкнуть к выходу с рынка, закрытию магазинов и продолжению работы только через маркетплейсы с ограниченным ассортиментом.
Но можно точно утверждать, что осталось в России всё равно гораздо больше компаний, чем тех, кто заявил о приостановке или уходе с рынка.
Платежи — несколько прорывных технологий
Наложение санкций в финансовой сфере придаст новый импульс развитию трех важных платежных технологий: криптоплатежи, NFT и СБП.
Пандемия подтолкнула к стремительному развитию электронной коммерции, а новый кризис подтолкнёт к развитию расчётов в криптовалюте. Скорее всего уже через полгода мы увидим некоторый отток платежей в расчёты через криптовалюту, как способ обойти санкции.
Кстати, стран в Европе, где разрешена криптовалюта довольно много: Германия, Литва, Италия, Австрия, Болгария, Босния и Герцеговина, Исландия, Испания, Кипр, Польша, Лихтенштейн, Люксембург, Мальта, Румыния, Сан-Марино, Хорватия, Черногория, Чехия, Швейцария, Швеция, Эстония, Грузия, Украина и Беларусь.
Все, кто начинают заниматься криптовалютой, так или иначе сталкиваются затем с NFT (новыми цифровыми активами — невзаимозаменяемыми токенами). Криптовалюта и NFT — это не одно и тоже, просто очень близко стоят. Скорее всего это подтолкнёт развитие и цифровых активов в ритейле. В следующем году аналитики предсказывают рост NFT на 1200%.
Скорее всего, этот кризис даст сильный импульс более широкому проникновению СБП (система быстрых платежей), правда она пока всё никак не может запуститься в том виде, как это нужно ритейлерам и потребителю — нет нормального единого целостного продукта, как и нет внятной информации для пользователей. Технология уже есть, она бурно развивается, и вопрос его глубокого проникновения — только вопрос времени. С её приходом комиссии за платежи могут быть сильно снижены, чего ритейл ждёт уже десятилетия.
Чем больше первых детей, тем меньше вторых
Самым негативным фактором, который уже отразился на демографической ситуации и продолжит сказываться на рождаемости, стал перенос материнского капитала со второго ребёнка на первого. По мнению Алексея Ракши, главная проблема воспроизводства населения в России – низкий уровень рождаемости вторых и третьих детей. В предыдущие годы маткапитал стал самым эффективным инструментом борьбы с демографическим кризисом. Изменение же меры поддержки не привело к увеличению рождаемости первого ребёнка в семье, зато негативно сказалось на появлении второго и третьего ребёнка.
– Если ошибочно перенесли маткапитал на первого ребёнка, его нельзя уже забирать обратно. Теперь придётся вводить заново безусловный маткапитал: на второго ребёнка – миллион, на третьего – полтора миллиона рублей. Тогда рождаемость вырастет до 15 процентов и будет сохраняться на повышенном уровне всё время, пока будут действовать маткапиталы, – полагает эксперт.
Демограф также отмечает, что необходимо расширить сферу применения маткапитала. Он должен распространяться на покупку недвижимости на первичном и вторичном рынке (как в случае использования ипотеки, так и без неё), а также, возможно, на капремонт и приобретение земли.
Пустеющий Дальний Восток
Одна из наиболее проблемных в демографическом плане территорий России – Дальневосточный федеральный округ. Дальневосточные регионы занимают 40,6 процента площади страны, при этом их население составляет всего 5,6 процента от общей численности россиян. В подавляющем большинстве регионов ДФО демографическая обстановка с каждым годом становится лишь хуже, что противоречит федеральным задачам и декларируемому «развороту на восток».
Среди регионов с наиболее стремительной убылью населения следует выделить Магаданскую область. Численность её жителей упала с 550 тысяч человек в 1987 году до 200 тысяч к концу 1990-х, и тенденция к спаду продолжает наблюдаться. В 2021 году осталось всего 136 тысяч колымчан, что в четыре раза меньше пикового показателя в истории региона. Прогнозы на этот год ещё более неутешительные.
Еще в 2013 году музыкант написал песню под названием PANDEMIC. В своих текстах он описал глобальную пандемию, которая убивает миллионы, разрушает экономику и вызывает беспорядки.
Его песня буквально очень подробно описывала то, что мы видим в нашем мире сегодня, семь лет спустя.
Он даже упомянул точный год пандемии: 2020 год, и конкретный тип вируса: коронавирус. (6)
Это строчка из его лирики 2013 года:
«2020 год в сочетании с CoronaVirus, складывание тел».
В этой песне также предсказывались беспорядки, которые сейчас бушуют по всей Америке:
«Государство бунтует, используя улицу снаружи. Он подходит к вашим окнам ».
Откуда этот музыкант мог знать в 2013 году, что пандемия коронавируса разразится в 2020 году и что во время этой пандемии вспыхнут беспорядки? Он объясняет:
«Я проводил исследование еще в 2012 году и читал о так называемых« теориях заговора ». Вы знаете, те расследования, которые СМИ не хотят, чтобы мы расследовали. Согласно этим теориям пандемии должны были произойти в период с 2020 по 2030 год. Поэтому я написал об этом песню Pandemic ».
Сектор образования уже был на пороге цифровой трансформации перед пандемией. Однако спрос на образование в текущем сценарии проживания в семье ускорил этот переход гораздо быстрее. В результате онлайн-обучение и виртуальные классы внезапно стали новой нормой, а не новинкой. Традиционные модели обучения также претерпевают изменения, чтобы сделать обучение более персонализированным, увлекательным и интерактивным.
Ожидается, что этот тренд будет наблюдаться от дошкольного до высшего образования, предлагая гибкость обучения учащимся, а также гибкость обучения учителей.
Более того, по мере того, как обучение становится более доступным и гибким, благодаря технологиям, ожидается, что стоимость образования будет снижаться, что сделает его более доступным с финансовой точки зрения для большей части общества.
О том, что можно сделать
1. Нормализуйте эмоции
Нормально испытывать волнение и беспокойство, когда твоя привычная жизнь рушится. Люди испытывают комфорт и безопасность в предсказуемости повседневной жизни. Поскольку наша жизнь резко изменилась в один момент, многие пытаются найти способы справиться с новой реальностью.
Важно признать, что в такое кризисное время появляется много объективно обоснованных тревожных мыслей и эмоций. И полезнее принять их обоснованность и нормальность, а не пытаться подавить их, или убежать от них. То же самое относится к печали из-за потери нашего обычного образа жизни, беспокойства за себя и других, по поводу припасов или будущего достатка, своих доходов и безопасности. Потому что, как показывают исследования, избегание таких эмоций только делает их сильнее и более продолжительными по времени. Отслеживайте негативные эмоции, мысли и физические ощущения только по мере их появления. Активно изучайте их, описывайте их без осуждения себя или других, и затем отпускайте. Это суть осознанности, которая неразрывно связана с хорошим самочувствием, психоэмоциональной гармонией и здоровьем. Вместо того, чтобы бороться с нашими эмоциями, мы можем вкладывать наши силы и энергию в создание наилучшей возможной жизни для себя и близких в текущих обстоятельствах.
2. Баланс – это оптимальный выбор.
Специалисты отмечают, и наши собственные наблюдения это также подтверждают, что в поведении людей мы можем обнаружить целый ряд так называемых компенсаторных стратегий, которые возникают на фоне психотравмирующих обстоятельств и давления стресса. В период пандемии коронавируса они обрели зримые черты в виде тенденций отрицания вируса и эпидемии (компенсаторных стратегий избегания, включая отрицание как защиту), с одной стороны, и паники (в данном случае не как клинического, а скорее социально-психологического феномена) с другой стороны этого компенсаторного спектра.
Отрицание способствовало росту так называемого рискованного поведения. Отрицающие вирус граждане отвергали ношение масок и режим самоизоляции, в экзальтированных вариантах, например, демонстративно облизывали дверные ручки общественных мест и подошву обуви, описывали в постах свои теории заговора и средств влияния на население (чипирование, вышки сотовой связи 5G и т.д.).
Как отмечал Роберт Лихи, высказывания отражающие тенденциозность и иррациональность, дисфункциональность рискованного мышления содержали следующие тезисы:
- Этого еще не произошло со мной и ни с кем из моих знакомых
Рискованное поведение – отсутствие противоэпидемических мер и действий не использовавшего их лица создает иллюзию безопасности за счет отсутствия немедленных последствий в виде заболевания, поэтому рискованное поведение теперь приравнивается к меньшему риску в отсутствии этого немедленного подкрепления. - Рискованное мышление = рискованное поведение.
Один человек сказал мне: «Последние несколько дней я пожимаю руки людям, и я не заболел». Рациональный ответ: реальность такова, что чем чаще вы оказываетесь в зоне риска, тем больше вероятность того, что вы заболеете. Рассказы и истории не совпадают с процентами или вероятностью. Есть люди, употребляющие алкоголь за рулем, и все еще не попавшие аварию, но вождение в нетрезвом виде увеличивает вероятность опасных происшествий и аварии. - На нас влияют мнения и оценки других людей, в том числе, авторитетов и близких.
Кто-то из них может сказать: «никакого вируса нет», «нелепо носить маску», «нечего бояться и вести себя как трусы» и т.д. И важно определить, что для нас важнее – производить впечатление или сохранить здоровье, стараться походить на наших авторитетов или следовать здравому смыслу, рекомендациям служб здравоохранения и профессиональным компетентным экспертам. - Магическое мышление: «я хочу быть позитивным».
«Если я буду сохранять оптимизм и не верить в вирус, то ни одна зараза меня не возьмет». Рациональный ответ: «То, что вы хотите, это не то же самое, что реально на самом деле. Я мог бы захотеть, чтобы сегодня был солнечный и теплый день, но это не изменит погоду. Важнее быть реалистичным, чем хотеть быть позитивным». - Эмоциональное обоснование.
Подмена фактов и логики эмоционально обусловленным выбором. «Я чувствую себя хорошо, поэтому это не может быть опасным». Рациональный ответ: Многие вещи, которые доставляют краткосрочное удовольствие представляют из себя избыточный риск, например, злоупотребление алкоголем, незащищенный секс и чувство свободы не носить маску и не сидеть дома в эпидемию. Реальность риска основана не на эмоциональных или физических ощущениях – что хорошо, а то плохо (вируса вы не увидите и не ощутите), а на медицинской науке и практике. - Избыточное отстаивание границ и прав.
«Мне не нравится, когда кто-то говорит мне, что надо делать». Нам нравится делать то, что мы хотим делать. И нам не нравится, когда нам указывают, что делать. Но вирус не «слушает» то, чего вы хотите. Он заразит людей независимо от того, чего они хотят. Вам может не нравиться «следовать указаниям», но лучше не убеждаться на себе, что болезнь гораздо хуже, чем временное добровольное самоограничение свободы действий. - Иллюзия неуязвимости.
«Я молод и здоров». «Меня и моих близких это не может коснуться». «Я железный человек». Увы, наиболее тяжелые психотравмы возникают на фоне отрицания и непринятия реальности, через защиту которых реальность наносит наиболее разрушительный пролом. Это двойной удар в случае заболевания и резкое снижение сопротивляемости организма и репарационных, восстановительных его функций.
Какие стратегии нам помогут оптимизировать нашу деятельность и поведение?
Мы полагаем, что если бы точно знали, когда вирус уйдет из нашей жизни, а лучше – просто исчезнет навсегда, мы бы чувствовали себя лучше. Нам кажется, что если бы мы точно знали, что будет впереди, то это бы нам помогло чувствовать себя хорошо. Наша психика привычно требует точности, когда именно коронавирус будет ликвидирован, эпидемия исчезнет и мы будем в порядке, с работой, крышей над головой, деньгами и предпочитаемой нами пищей. Незнание порождает неуверенность. Когда мы испытываем неуверенность, мы часто пытаемся уменьшить свой дискомфорт, пытаясь взять ситуацию под контроль. Неопределенность открывает у многих людей стремление к контролю. Хотя мы должны изменить наше поведение, чтобы взять под контроль то, что мы действительно можем контролировать и использовать для обеспечения безопасности, не менее важно изменить наши мысли, крутящиеся вокруг того, что мы не можем контролировать.
Зачем вообще нужны были локдауны
Посмотрите на Европейский союз. Там сейчас еще один локдаун. И здесь нужно понять, а что такое эти локдауны. Потому что их очень много комментируют медики и очень мало — экономисты.
Дело в том, что обычно любую борьбу с эпидемиями (пандемию отрицать нет никакого смысла) в выборе методов ограничивают экономические обстоятельства.
Если у вас идут лавинные заказы и вам надо что-то производить, вы не будете останавливать производство, как это делали, например, в Китае в начале 2020 года.
Но там это делалось не столько из-за пандемии, сколько из-за кризиса производства. Китайские власти, наверное, и в ближайшие годы будут рассказывать нам, что никакого кризиса у них не было, что была всего лишь пандемия, что они никогда не проваливались, что у них был единственный провал, может быть, в 2008 году — на какие-то недели сокращение ВВП или в 2015 году. Но в реальности они пережили сильный спад в производстве. И остановка промышленности была направлена на то, чтобы разгрузить склады.
Что происходит, когда кризис перепроизводства? Нужно ликвидировать излишки, то есть распродать их.
Если вы часто делаете заказы на AliExpress (а таких граждан у нас много, которые покупают в китайских магазинах), вы могли заметить, что с какого-то момента в 2020 году целый ряд товаров просто исчез. Было очевидно, что идет распродажа того, чем были затарены склады. И потом эти товары вновь появились уже летом-осенью 2020 года.
Это часть управляемого преодоления кризиса. И у нас с нашим весенним локдауном то же самое было: управляемый процесс остановки экономики. Потому что в принципе был кризис перепроизводства, когда это делается, все негативные процессы как бы сжимаются во времени, они помешаются в эти два месяца, условно говоря. И там все плохое остается.
А когда это все плохое заканчивается, правительство говорит: «так, все, мы закончили, теперь начинаем работать». И тут появляются признаки оживления: отложенный спрос включается.
Мы отлично видели это на примере рынка недвижимости летом, когда было лавинообразное обращение за льготной ипотекой. В регионах покупали все. На 10%, несмотря на страшный-страшный вроде бы кризис, разогнали цены.
Вообще, когда цены на недвижимость растут в условиях вроде бы кризиса — это один из признаков, что все не так мрачно, как говорят. Потому что когда все очень мрачно, цены идут вниз.
А Евросоюз, в отличие от нас, не справился с проблемой, поэтому он объявляет еще и еще локдауны. Я думаю, им просто нужно девальвировать евро. А американцам нужно девальвировать доллар, если говорить об интересах экономики.